Вадим Лесничий - болящий, за которым наши 

прихожане ухаживали в течение 10 лет. В проповеди 

говорится о совокупности этических проблем, 

связанных со страданием, тяжелобольными и 

безнадежными больными.





     Перед тем, как прощаться с усопшим, скажу несколько слов, потому что это 

случай и редкий, и необыкновенный. Жизнь Вадика была очень простая, но 

назидательная и ясная и очень для нас всех полезная. Вот перед нами лежит тело 

человека, вся жизнь которого заключалась в том, что он страдал — нравственно и 

физически. С самого рождения у него было заболевание, которое называется детский 

церебральный паралич. Иногда у таких людей повреждено и сознание, но у Вадика 

сознание было. Мы только не знаем, до какой степени оно было развито. У нас в 

приходе есть еще один такой мальчик, которого родители привозят на коляске. И в 

силу того, что они научили его писать на компьютере, выяснилось, что его ум развит 

намного больше, чем у любого взрослого, ходящего в храм. Он пишет всегда без 

ошибок, овладел английским языком, прекрасно отучился в школе и способностями 

обладает, можно сказать, сверхъестественными, хотя у него нет речи. Но Вадик 

ничего не мог сделать для того, чтобы обеспечить себе контакт с внешним миром.

Большинство родителей испытывает обычно сильное давление 

родственников и врачей, требующих таких детей отдать в специальное учреждение. У 

нас есть некоторые очень хорошие дома инвалидов, где они живут, им 

обеспечивается необходимый уход, питание и т. д. Но его мать решила этот крест 

взять на себя. Понятно, что она сама не справилась; очень скоро, когда он подрос, это 

уже стало невозможно, и многие люди ей начали помогать. Дело доходило до того, 

что приходилось обеспечивать круглосуточное дежурство.

Сейчас становится фактом обсуждения то, зачем нужны больные люди. 

Когда-то над этим задумывался сам Адольф Гитлер — и решил, чтобы не было 

тяжести государству (потому что пользы от больных никакой, а одно только 

отвлечение рабочей силы), отправлять их в газовые камеры. После войны многих из 

тех, кто в этом участвовал, повесили, а теперь такие проекты обсуждают серьезные 

мужи. В некоторых государствах уже разработаны законы о разрешении 

самоубийства с помощью врача. Говоришь врачу, что жизнь тебе надоела,— он 

делает укол и отправляет тебя на тот свет. 50 лет назад за такое людей вешали, а 

теперь этим занимаются врачи, которые давали клятву, что не сотворят никакого 

вреда больному.

Благодаря современной предродовой диагностике, хотя в ней и бывают 

ошибки, еще во чреве матери можно определить некоторые заболевания будущего 

ребенка. И мать решает, нужен ей такой ребенок или не нужен. Если это заболевание 

ей не подходит, она делает аборт, то есть просто ни за что убивает невинного 

младенца. Матери и отцы стали хуже Гитлера, который бы никогда со своими детьми 

такого не сделал. Он, хотя и был немного с приветом, но даже больных отправлял в 

газовую камеру, стараясь для пользы своего народа. Гитлер хотел народу своему дать 

побольше пространства, чтобы немецкие женщины рожали побольше детей. Для 

этого и опыты над людьми проводились, особенно над теми, у которых двойня, 

тройня,— чтобы побольше рождалось людей арийской расы.

Конечно, ничего хорошего у него не вышло — только погубил народ, на 50 

лет разделил государство пополам. Германия так же до сих пор на четвереньках 

стоит, как и Россия, и, как только она пытается выпрямиться, сразу сверху ее 

прихлопывают. Хотя это великий народ — германская нация дала миру многих 

композиторов великих, писателей, художников, но вот во что один сумасшедший 

может все превратить.

А теперь и наш народ, который когда-то был Святой Русью, осатанел 

настолько, что предпочитает тому труду, который дает ему Господь для спасения 

души, убивать своих детей. Поэтому таких, как Вадик, скоро во всех государствах, 

которые называют себя цивилизованными, будут просто уничтожать еще не 

родившихся.

Но в этом смысле нам всем — я не знаю, как Вадик это расценивал,— 

повезло, потому что его не убили, и он более четверти века жил в таких условиях, в 

которых никто из нас не смог бы просуществовать и месяца. Почему я так уверенно 

говорю? Да потому, что, раз мы не в таких условиях, как он, значит, мы этого не 

можем — иначе Господь обязательно бы дал нам такие испытания. Господь каждому 

человеку дает крест по силам, и Он провидел в Вадике возможность нести этот 

многолетний крест человека, который не мог самостоятельно, как нужно ему, ни 

шевельнуть ногой или рукой, ни посмотреть в нужную сторону, ни сказать ни одного 

слова и способен был только эмоции свои выражать либо улыбкой, либо мимикой, 

которая тоже не очень-то ему удавалась.

В таком состоянии он прожил более 25 лет — а это самый большой 

тюремный срок, который существует у нас в стране,— хотя не совершил никакого 

преступления. Скорее всего, это была какая-то медицинская ошибка при родах. Те 

женщины, которые были в наших роддомах, прекрасно знают, что это такое, и что 

там за люди работают, и как они относятся к роженицам и к младенцам. Мы это все 

прекрасно знаем и испытали всю бездну этого беззакония на себе.

Из статистики известно, что число больных постоянно увеличивается, и через 

несколько лет, а может, десятков лет количество здоровых окажется недостаточным 

для того, чтобы всех прокормить. Но люди, которые обдумывают, как бы от них 

потихонечку избавиться и не тратить деньги на их лечение, забывают о том, что все 

болезни — это следствие греха и надо избавляться не от больных, а от греха. 

Но Вадик, слава Богу, убит или брошен не был, хотя нельзя сказать, что уход 

за ним был идеальным, потому что те, кто за ним ухаживал, тоже грешные люди, и у 

них бывали ошибки и нервы сдавали. И понятно, что в этом уходе с точки зрения 

«здравого» смысла была некоторая безнадежность. Но болезнь дается не даром. 

Люди часто говорят: «Ой, как хорошо человек умер — сердце остановилось, и все. 

Легкая смерть». Нет, не дай Бог кому-нибудь легкой смерти, потому что хорошо 

человеку перед смертью поболеть, подумать, покаяться в грехах. Всякое страдание 

очищает. Каждый из нас рождается от грешных людей и может родиться только 

грешным. И конечно, Вадим был грешный человек, но годы его страданий, против 

которых он, даже если бы хотел, не мог сказать ничего (у него не было никаких прав 

человека — а только право страдать), прошли не напрасно.

И вот он этот свой крест пронес. Как — мы не знаем, поэтому молимся о 

прощении его грехов. Но мы верим и надеемся, что его страдания были не зря. Он 

нес этот долгий крест — и созрел, как созревает всё: и зерно, и человек. И Господь 

решил, что он уже достаточно вызрел для того, чтобы взять его к Себе. Вадик 

наконец достиг такого состояния, в котором нет «ни болезни, ни печали, ни 

воздыхания». Он не умер — он выздоровел, и видит сейчас такую красоту, какой мы 

никогда не видели, а некоторые из нас, может быть, и никогда не увидят.

Однажды ученики спросили Господа о слепорожденном, чем он согрешил, 

что родился таким, или чем родители его согрешили. А Господь им ответил, что ни 

он не согрешил, ни родители (хотя и такое бывает: если родители алкоголики, а 

ребенок рождается больным — понятно, что это вина родителей). Христос сказал: 

«Это чтобы на нем явились дела Божии». И хотя, казалось бы, те, кто ухаживал за 

ним, продлевали его страдания, но он вырос во взрослого мужчину и многое мог 

понять из того, что ему говорили. А ему и Евангелие читали, и молитвы. У людей, 

для которых закрыты все средства связи с внешним миром, очень сильно развивается 

ум. Поэтому я уверен, он осознал, что Евангелие — это для него путь ко спасению.

Мы, здоровые, довольно далеко стоим от Бога. А Вадик был человек убогий, 

с самого младенчества он был у Бога на примете. Все такие люди ко Христу очень 

близко, поэтому Он и сказал: «Я был болен, и ты посетил Меня». Каждый раз, когда 

мы приходим к постели больного, мы просто не видим, что на этой же самой койке 

сидит Христос. Поэтому, несмотря на всю тяжесть труда, идя восвояси, мы чувствуем 

радость, как после встречи с Господом. Мы твердо знаем, что, как и на исповеди, при 

причастии, как вообще в храме, такое посещение — это есть встреча с Ним.

И присутствие больных в мире совершенно необходимо, потому что возле 

каждого из них спасают свою душу десятки людей — это и родственники, и врачи, и 

добровольные помощники. Ухаживать за больными — самое тяжелое дело, труднее 

не придумаешь, особенно для людей посторонних. Для родных чуть легче, а для тех, 

кто не является ни матерью, ни братом, ни сестрой, это в десятки раз труднее, потому 

что у каждого своя жизнь и отрываться на этот подвиг, особенно добровольно, очень 

сложно. Но Господь не может не заметить их труд. Те, кто потрудился, могут быть 

уверены в том, что Вадик будет за них молиться Богу, а дороже этого ничего нет на 

свете.

Будем прощаться — просить прощения у него. Скоро мы закопаем его в 

землю, как Господь сказал однажды Адаму: «Ты земля еси, и в землю отыдеши». Это 

удел всех нас, но у каждого еще есть некоторое время, чтобы подумать над своей 

жизнью, жизнь свою улучшить, покаяться, какой-то посильный подвиг взять. 

Чрезмерный подвиг вызывает только раздражение, а Господь не требует от нас 

ничего сверх сил, но любви. То малое, что мы совершим ради Христа — помогая ли 

болящему или терпя обстоятельства, в которые поставил нас Господь,— будет нашим 

движением к Нему. Аминь.



© Православный медицинский 

сервер