Духовность человека - это ценностная составляющая его души, имеющая своим выразителем и критерием "интуицию совести" (по А.А.Ухтомскому), которая действует по законам истины, любви и добра (в отличии от существующей деструктивной духовной природы зла).
В данной работе мы оперируем понятием добра. Добро - это духовно-нравственная, фактическая постоянная, представляющая неотъемлемую ценность в духовной и душевной жизни.
Мы живем во времени, когда не только в бытовом обиходе, но и у людей с научными званиями добро и зло становятся понятиями относительными и коррелируют со свойствами душевных сил и мировоззрением отдельной личности в конкретной ситуации. Такое неразличение добра и зла является главным симптомом притупления и замирания "интуиции совести". Иными словами, не воспринимая "интуицию совести", перешагивая через нее, человек теряет ощущение духовной грани добра и зла, в связи с чем искажается понятие об истинном знании. Так, будучи нечутким к духовно-нравственным ценностям, человек черствеет и душевно, переставая чувствовать душу ближнего, воспринимая его согласно своего уровня, будучи неспособным к истинной диалогичности. Хочется отметить, что в этих случаях духовные последствия очень серьезно влияют на когнитивные процессы, сама духовность представляется некоей информационностью. Бытует мнение, что, если человек черпает большое количество информации, обладает знаниями, умениями, навыками - то он уже духовен, и не учитывается то искажение, которое с ним на самом деле происходит.
Человек, игнорирующий или искажающий духовно-нравственные ценности, довольствующийся своей самостью в достижении удовольствия, которое ставит целью, а с точки зрения конструктивного развития личности оно может быть лишь следствием поступков, изощренно оправдывает свое самоугождение и неспособность к жертвенной, сопричастной любви, искренне не чувствуя принцип "не навреди", предпочитая логику своих умозаключений интуитивному голосу совести. Все это ведет к проявлениям слабости душевных сил, последствие чего становится сродни психологическому инфантилизму. Окружающая действительность интерпретируется искаженно, подкрепляя логику рассуждений избранными событиями личного жизненного опыта.
В своей жизни человек либо следует добру, не допуская никакого практического заигрывания с ложью, либо принимает зло как вынужденную разновидность нормы под девизом "цель оправдывает средства". Чувствуя внутреннюю необходимость душевных сил быть оправданным в добре, а внешне стремясь к социальной полезности и привлекательности человек, действия которого несут малейшую недобрость, трансформирует ее в своем сознании, оправдывающей, лживой интерпретацией, обманывая себя или окружающих. Все эти механизмы очень хорошо описаны у А.А.Ухтомского, утверждавшего, что человек формирует доминанту либо на себя, стремясь к самодостаточности и становясь духовно нечутким, либо формирует доминанту на Собеседника, стремясь увидеть в каждом, прежде всего, "алтари, а не задворки".
Добро - не самоцель, а производная высшей духовной любви, оно исходит от ее истоков и силой этой любви помогает возникновению диалога душ, диалогичности, описанной Т.А.Флоренской. То есть, поступая по духовной любви, созидается добро, что дает чувство Собеседника. В этой схеме легко заметить, что добро не оценивается выше самой любви, но воспринимается подвиг жертвенности, как норма жизни и укрепления душевных сил человека. Человек нуждается в сопричастности к этой любви, в норме становясь над биологическим, над своей самостью в познании истины, приобретая опыт самопознания и доброделания. Он испытывает потребность нести это добро другому, как писал А.А.Ухтомский, "заслуженному Собеседнику". И весь трагизм нашей диалогичности в том и состоит, что мы заслуживаем увидеть в Собеседнике то, что носим в себе.
Погружение вглубь себя для отказа от зла в пользу добра можно осуществить только силами души, так как все остальные силы и энергоинформационные поля человека не имеют способности к принятию и развитию "интуиции совести".
Душа, как психическая реальность, проявляя себя в когнитивной, эмоционально-чувственной и мотивационно-волевой сферах испытывает потребность в их удовлетворении, следовательно, зависит от личностной направленности, свободного подчинения человека своим доминантам, следуя добру или злу. Исходя из этого, мы можем заключить, что продолжительное негативное состояние в области чувств, эмоций, воли, желаний, ума - показатель истощения душевных сил, восстановить которые можно только духовной любовью и доброделанием.
Мы обязаны учитывать, что духовно-нравственные ценности, такие как жертвенная, сопричастная любовь, взаимопомощь, сострадание, сорадование, милосердие, совестливость имеют также значимую социальную ценность и прямо пропорционально характеризуют рост любого кризиса - от внутриличностного до государственного. Так, при исследовании личности женщин, убивающих своих детей, Краснушкин выделял жизненную слабость их личности, а в нашем исследовании - это слабость душевных сил вследствие искажения и перевернутости многоуровневой структуры личности, когда биологическое берет верх над духовным, детерминация поведения обуславливается эгоцентрической патологической доминантой. Эта проблема становится более всеобъемлющей и катастрофической. Подкрепляемые западными мерками и средствами информации стереотипы эгоцентрических доминант несут в себе разрушительную агрессию самого общества. И если Е.Г.Самовичев писал об этом, как о безсознательном побуждении к убийству и разрушению, то исходя из учения о доминанте, мы можем сделать вывод, что осознание гибельности такого искаженного мировоззрения становится недоступным, непонимаемым и неприемлемым людьми, стремящимися к самодостаточности в доминанте на себя. Это происходит до тех пор, пока душевными силами не будет принята иная конструктивная доминанта на Собеседника, исходящая из доминанты души, где восстанавливается духовность наряду с реанимацией "интуиции совести".
Возвращаясь к проблемам государственной важности, затронем аспекты безопасности и выживания в свете демографической катастрофы. Узаконив беззаконие искусственного прерывания беременности, человек нередко оправдывается безвыходностью ситуации, зная, что по последним научным данным аборт - это убийство живого ребенка, которое ведет к установлению предела ценности жизни по субъективным стандартам и критериям комфорта. В этих случаях, под действием механизмов вытеснения и отрицания происходят как деструктивные изменения в стереотипе действий, так и трансформация фактов. Здесь хочется отметить, что на научной конференции (октябрь 2003г.), организованной Российским НИИ Семьи, РГГУ, РАО ведущими специалистами в перинатальной психологии, в частности Г.Г.Филипповой, высказана либеральная точка зрения, что аборт - это реализация права женщины распоряжаться своим телом, независимо от этапа развития ребенка. Непринятие ребенка как субъекта детско-родительских отношений, образовывающихся наряду с развитием состояния материнства, как неотъемлемой части всей сферы родительства, приводит к тому, что провозглашается объектное отношение к ребенку и оправдывается возможность манипуляций жизнью. Мы уже подошли к тому, что духовно - нравственная обезличенность порождает лишь суррогаты моральности и научности. Как нам кажется, пришло время каждому открыть свое лицо и, срывая собственные маски мы выбираем добро или зло в любом удобном варианте, учитывая давление упомянутых механизмов самообмана. Но если не утруждать себя перешагивать через свое "эго", то останется лишь ужаснуться от той бездны перевернутости, которую мы предоставим Будущему в красивой упаковке: "для человека нового мира".
Затронутые нами вопросы манипуляций жизнью, активно защищаются теоретиками так называемой бессмысленности пожизненного страдания. В то же время, кто из живущих может сказать, что не испытывал страданий или они не имели смысла? Полным опровержением такого мнения служит труд величайшего психолога В.Франкла "Логотерапия". Мы почему-то забываем, что практически здоровых людей нет, и каждому из нас приходится претерпевать какую-либо боль. Но в чем-то ущербные люди, при условии отсутствия отчаяния, еще острее чувствуют и ценят прекрасное, более чутки и отзывчивы, умеют замечать то незначительное, что обычно теряется из виду.
По нашим данным, полученным в ходе исследования "Локус-контроля Я" беременных женщин, в благополучной ситуации, в свободном выборе приоритета жизни над смертью, в состоянии низкой личностной тревожности и крайней редкости невротических аффектов находились 22% беременных - только тех, в анамнезе которых не было случаев прерывания беременности. У этих женщин были получены высокие баллы по всем факторам теста "СЖО Д.А.Леонтьева", что нельзя сказать о тех, кто пережил опыт аборта. Мы наблюдали резкое снижение по всем показателям теста "СЖО Д.А.Леонтьева", уже при принятии женщиной решения об искусственном прерывании беременности. Каждый последующий аборт подкрепляет доминанту женщины на себя, на поиск удовлетворения эговлечений, иногда с целью заглушения мук совести, что лишает ее субъект - субъектных диалогичных отношений со своими детьми. Те, кто имел свыше 4-х абортов, уже характеризуются устойчивым стереотипом действий с постоянным переносом своего состояния жертвы на окружающих и выпадением социального поведения в асоциальную агрессию, проявляющуюся не только в семье, но и в социуме. То есть, закрывая глаза на проблему абортов, мы являемся соучастниками негативного процесса распада семьи и общества. Наша задача в этом случае - не остаться равнодушными к преломлению сознания в вопросах духовно-нравственных ценностей, духовной катастрофы поколения и обратиться к "интуиции совести", возвращающей доминанту души на ее заглавное место.