"Ребенка милого рожденье
Приветствует мой запоздалый стих.
Да будет с ним благословенье
Всех ангелов небесных и земных!"
М.Ю.Лермонтов.
1839 г.

Одну молодую женщину направили на аборт. Позднее она скажет своей подруге: "Когда делала операцию, я знаю, что я была в аду". Верующая, церковная женщина знает, что искусственное прерывание беременности - грех. А как уберечь других? Кого-то, может быть, остановит знакомство с материалами центра "Жизнь". Кого-то, возможно, заставят задуматься появившиеся недавно в вагонах метро наклейки "Аборт - узаконенное детоубийство", сменившие плакаты с рекламой противозачаточных средств (хотя жаль, что иллюстрация на эту тему - изуродованная разрезами голова ребенка - имеет, на мой взгляд, нежелательный побочный эффект, действуя разрушающе на психику, на подсознание, подобно другим вариантам "агрессивной" рекламы). Но бывают случаи, когда дети - еще не родившиеся - сами кричат о беде, об этом непрекращающемся страшном массовом преступлении. О нескольких таких случаях я узнал от одной многодетной мамы. Вот ее рассказ.

1.

С этой женщиной я встретилась в отделе учета и распространения жилой площади. Она вышла из кабинета инспектора довольно возбужденная. Что ей там могли сказать? Она услышала очередной отказ в жилплощади и оскорбления многодетной матери типа "Нарожали..." и так далее. Дорогой мы шли вместе, она долго не могла успокоиться: "Ничего, я им не поддамся. А то, ишь, какие! Нарожала, мол, а я еще рожу. Они думают, что меня на аборт толкнут. Да никогда в жизни!". "Знаете, - продолжала она, - я, когда двоих детей имела, получила направление на аборт по медицинстким показаниям. Сказали: все, тебе нельзя больше. Я очень переживала. Собралась на следующий день уже идти, легла спать, и вдруг вижу сон. Война, везде бомбы падают, свист, стрельба. Слышу плачь ребенка. Бегу по направлению к плачу, смотрю - сверток, ребенок завернут. Беру его в руки, качаю и говорю: "У, фашисты!". А он глаза открывает, смотрит на меня и отвечает: "А ты кто?". Я проснулась, все поняла, порвала направление и никуда не пошла". После этого она родила еще и четвертого, и пятого, и шестого. Это был период очередей перестроечного времени. Я встречала ее в магазинах. Как-то стояли длинную очередь за детскими колготками, которые кончались. Ее оскорбляли в очереди, а продавцы даже били. И когда мы все же сделали покупки, я спросила: "Вам больно?". А она продолжала, как и раньше: "Да они меня не знают - думают, я с ними не справлюсь, я маленькая. Да я им...". Она такая мне и запомнилась: маленькая, боевая и отчаянная. Я слышала, что она еще ребенка родила. Потом ей наконец дали квартиру, и она уехала в другой район.

2.

Второй подобный случай. Тоже многодетная мать, простая женщина, нецерковная. Условия жизни очень сложные. У нее уже было трое детей. И ей тоже не разрешили рожать. Она легла на операцию. И в первую ночь снится ей тонкий луч света, и по этому лучу идет мальчик, у него видна пуповина, он говорит: "Мама, я хочу жить. Меня будут звать Толей. Не убивай меня!.." Утром она ушла из больницы. И родила этого ребенка, а после него - еще и пятого. И вот этот мальчик, который ей приснился учился вместе с моей дочерью во втором классе. Учеба ему давалась не так легко, но он был очень скромным, тихим, добрым, отзывчивым. Это заметила одна учительница и говорит: "Удивительный ребенок! С какокй любовью он относится ко всем, а сколько ему приходится терпеть незаслуженных обид, но он никогда не обижается!". И я хорошо запомнила этого мальчика. Был праздник в актовом зале. Родителей попросили отнести стулья и столики на другой этаж. Я несу стол, ко мне подбегает Толя, смотрит чистыми открытыми глазами: "Вам помочь?". В наше время это такая редкость... Я его пожалела, думала - ему тяжело, сказала: "Спасибо, не надо". И увидела его разочарование.

3.

Мы ожидали окончания занятий по подготовке к школе. Не перемене ребятки бегали по коридору. Сын затеял какую-то игру, был в этот день в синей матроске, очень веселый. С ним бегала сестренка. Рядом со мной сидела женщина с сероглазой девочкой, которая присоединилась к играющим. Со мной стояла еще младшая дочка, и я ждала четвертого. Эта женщина мне и говорит: "Знаете, вы молодец! Сколько вашим детям?" "Девочке - 6, а мальчику - 5 - разница год и два месяца". "Моей тоже шесть, - продолжает она. - А если бы я родила ребенка, у моих тоже была бы такая разница. Ситуация тогда в семье была довольно сложная, мне пришлось сделать аборт. А после операции как-то мне снится мальчик - кареглазый, похожий на меня. И говорит мне: "Мама, зачем ты меня убила?". После занятий они с дочкой долго провожали нас. Не отрываясь, она смотрела на моих ребят, просила дочку поиграть с ними. Я, конечно, видела и понимала ее горе, переживания, но чем я могла ей помочь? Ведь у нее тоже мог быть такой же кареглазый веселый мальчуган...

* * *

В первых двух историях сон был до операции: женщин вынуждали к этому по медицинским, а скорее, зная непростую жизнь в семье, по социальным показаниям. В третьем случае женщина решилась на аборт сама, но душа ее проснулась, к сожалению, на день позже. Многие люди вычисляют обстоятельства. А сейчас еще и навязывают так называемое планирование семьи - якобы для лучшей жизни. А каким образом? Путем преступления - убийства собственного еще не родившегося ребенка.

Сергей ХАРИТОНОВ

"Русь Державная", №1 (45), 1998 г.